США, в свою очередь, и вовсе ограничились выделением пяти миллионов долларов Международному комитету Красного Креста и другим неправительственным организациям, которые оказывают помощь людям, пострадавшим при недавнем обострении конфликта.
Явное отсутствие энтузиазма Парижа и Вашингтона по поводу карабахского урегулирования — и в риторике, и в действиях — подтверждает правоту Сергея Лаврова, упомянувшего демонстрацию ими "уязвленного самолюбия".
О том же сказал и президент Азербайджана Ильхам Алиев, иронично отметивший, что США и Франция "хоть и с запозданием, но тем не менее также выразили свое позитивное отношение" к достигнутому соглашению.
И по сложившейся традиции совсем не церемонилась в выборе слов Анкара. Пресс-секретарь турецкого президента заявил, что Запад в лице НАТО и ЕС за тридцать лет оказался так и не в силах выдвинуть "конкретных и реалистичных предложений" по карабахскому противостоянию, в то время как Россия и Турция смогли "достичь взаимопонимания".
О том, что договоренности по Нагорному Карабаху оказались болезненным поражением Запада — особенно США и Франции, которые вместе с Россией являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ по поиску путей мирного урегулирования этого конфликта, — стали писать сразу.
Если верить журналистам The National Interest, Запад умудрился на этот раз проспать вообще все. Для него стали неожиданностью и возобновление боевых действий, и подписанное соглашение, по которому в регион были введены российские миротворцы. Издание возложило вину за произошедшее на американскую разведку, которая, по его сведениям, даже не смогла заполучить информацию о переговорах Путина и Эрдогана, а результатом стало чувствительное ослабление позиций США в регионе.
Однако в реальности ситуация обстоит еще хуже, поскольку позиция "разведка недоработала" позволяет прикрыть куда более масштабный характер провала США во всей этой истории.
Карабахское урегулирование, несмотря на относительно локальный характер конфликта, знаменует собой принципиально новый этап изменений, переживаемых глобальной политической системой. Это был первый раз, когда Соединенные Штаты и Европа оказались ненужными и нежеланными партнерами сразу для всех участвующих сторон.
Важнейшим маркером западной гегемонии на протяжении последних трех десятилетий была его вездесущность и повсеместная востребованность. В любой ситуации, в любом конфликте — даже в значительной части внутриполитических в самых разных странах — всегда находились силы, которые апеллировали к Западу, обращались к нему за поддержкой, рассчитывали на помощь и нередко получали ее в том или ином виде.
В качестве выразительнейшего образца данного подхода можно напомнить эпизод в Крыму весной 2014 года, когда украинские военные попытались "штурмовать" российский военный объект с криками "Америка с нами". Это, конечно, выглядит смешно, но в то же время очень точно отражает образ мыслей значительного числа людей, в том числе высокопоставленных, по всей планете — от Белоруссии до Венесуэлы, от Сирии до Гонконга.
Более того, такое положение дел целенаправленно поддерживается Западом, который, естественно, заинтересован оставаться истиной в последней инстанции и обладать если не контрольным пакетом, то как минимум правом вето по каждой проблеме и конфликту в мире. Это, собственно, одна из главных составляющих его геополитического доминирования.
Нынешнее карабахское урегулирование оказалось уникально тем, что Запад был отрезан от него сразу всеми сторонами-участницами. Это тем более впечатляет, что переговорный процесс явно был непростым, что отражалось и в официальных высказываниях вовлеченных столиц, которые местами взаимно были довольно резкими.
Однако вместо того чтобы по сложившейся мировой традиции подтащить к участию Штаты или Европу для усиления своей позиции, все дружно придерживались убеждения "сами между собой разберемся".
И действительно разобрались — уже постфактум поставив Запад вместе с остальным миром перед фактом достигнутых и уже даже запущенных в реализацию договоренностей.
Тем самым был нанесен очень мощный удар по еще одному краеугольному камню влияния и претензий США на особый статус в мировой системе. А как показывает практика, за первой попыткой — тем более столь удачной — обязательно последуют другие.
Ничего удивительного, что американцы предпочитают списывать произошедшее на случайный провал своей разведки. Это проще и комфортнее, нежели осознание и тем более публичное признание, что на самом деле урегулирование в Нагорном Карабахе означает очередной тектонический сдвиг в мировой политической системе, постепенно лишающий Соединенные Штаты и Запад в целом эксклюзивного статуса в ней.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>
КС в очередной раз, не имея на то никаких полномочий, и дополнил Основной закон основополагающими элементами молдавской "конституционной идентичности", и объяснил, какие языки в Молдове вправе иметь привилегированный статус, а какие нет.
Казалось бы, эти вопросы находятся далеко за пределами компетенции органа конституционной юрисдикции, но у судей КС на протяжении последних десяти лет на подобные темы всегда есть что добавить от себя.
По сути, благодаря нескольким решениям молдавского Конституционного суда, Основной закон страны в части использования языков был изменен до неузнаваемости.
Первым важным пересмотром положений Конституции стало постановление состава инстанции под руководством Александра Тэнасе. Еще в 2013 году, суд, главной обязанностью которого является защита Конституции, решил, что одно из ключевых ее положений следует пересмотреть.
Тогда КС посчитал, что Декларацию независимости Республики Молдова следует считать частью преамбулы Основного закона, а в вопросах названия государственного языка ее текст имеет приоритет перед нормами самой Конституции. В Декларации о независимости, напомним, упоминается румынский, а не молдавский язык. А так как решения КС не подлежат обжалованию и не могут быть отменены, с тех пор в Молдове сложилась неоднозначная ситуация — Конституция провозглашает государственным языком молдавский, но, по мнению КС, который дает ее официальные толкования, вместо молдавского государственным следует считать румынский.
Странность этого решения видна любому, кто умеет читать. С одной стороны, статья 13 Конституции устанавливает прямо название языка, а статья 7 говорит о том, что "ни один закон или иной правовой акт, противоречащие положениям Конституции, не имеют юридической силы".
КС, давая официальное толкование Конституции, в первую очередь обязан установить подлинную волю законодателя. Этим общеизвестным правилом судьи пренебрегли и в этот раз. Вряд ли авторы Основного закона, когда провозглашали государственным молдавский язык, имели в виду румынский.
В 2018 году уже другой состав Конституционного суда принял не менее спорное с правовой точки зрения решение, разрушившее функционировавшую в Молдове на протяжении 30 лет систему межнационального взаимодействия. Тогда КС отменил один из старейших документов независимой Молдовы — закон "О функционировании языков на территории Молдавской ССР". Ни одна власть в Молдове даже не пыталась за все 30 лет независимости внести в его положения сколько-нибудь значимые коррективы. Вместо депутатов закон одним своим решением "отменил" КС.
Это тот самый акт, благодаря которому русский язык получил статус языка межнационального общения в Молдове, что должно было обеспечить соблюдение прав русскоязычного населения республики.
Процедура, с помощью которой КС этот закон "отменял", заслуживает особого внимания.
Суд не признал закон противоречащим Конституции, что было бы очевидной нелепостью. Для акта 1989 года судьи придумали уникальный способ — признание его устаревшим.
Главные аргументы судей сводились к тому, что закон был принят еще до провозглашения независимости и содержит отсылки к общему пространству СССР, устаревшие понятия и тому подобное.
Ни Конституция, ни Кодекс конституционной юрисдикции, ни Закон "О Конституционном суде" не предусматривают процедуры признания закона "устаревшим". По Конституции и закону "О законодательных актах", признать закон устаревшим и отменить его может только парламент.
Но важнейший аргумент содержится в самой Конституции. В разделе "Заключительные и переходные положения" Основного закона говорится, что закон "О функционировании языков на территории Республики Молдова" от 1 сентября 1989 года продолжает действовать в части, не противоречащей самой Конституции. Это означает, что авторы Основного закона сами сделали все для того, чтобы сохранить закон в действии. Для этого Конституционному суду было запрещено рассматривать конституционность законов, принятых раньше Конституции. Это ограничение сами судьи признали неконституционным тем же решением, которым отменили закон 1989 года.
Решением от 21 января 2021 года КС не просто признал неконституционным принятый в декабре 2020-го закон "О функционировании языков на территории Республики Молдова", он сделал невозможным принятие такого закона в будущем.
Основные выводы Конституционного суда из постановления от 21 января:
Доводы суда вряд ли можно считать состоятельными и бесспорными по следующим причинам.
Во-первых, судьи основываются на, мягко говоря, сомнительных решениях предшественников от 2013 и 2018 годов.
Во-вторых, КС в этом решении устанавливает основные принципы использования государственного языка по отношению к языкам этнических меньшинств и более того, определяет, в какой степени между собой соотносятся миноритарные языки. Хотя Конституция в статье 13 четко устанавливает: порядок функционирования языков на территории Республики Молдова устанавливается органическим законом. А значит этот вопрос находится в исключительной компетенции парламента.
В-третьих, КС, вслед за предшественниками, подменяет понятия, когда говорит, что 77% населения считают родным языком румынский.
В-четвертых, КС решает исключительно вопросы права и не должен высказываться по поводу целесообразности того или иного закона. По сути, оперируя цифрами из переписи населения, судьи пытаются доказать функциональные пробелы в оспариваемом законе, что не входит в компетенцию суда.
В-пятых, Конституция не наделяет государственный язык статусом "символа единства молдавского народа" и уж тем более не обусловливает возможность "пользоваться благами, которые предоставляет государство Республика Молдова" необходимостью знать государственный язык. В данном случае КС выходит за рамки своих полномочий и создает новые конституционные нормы, которые не вытекают из прямого толкования статей Конституции.
Наконец, все доводы суда можно было бы рассматривать всерьез если бы не самое главное обстоятельство. На момент принятия Конституции Молдовы в стране действовал закон "О функционировании языков" 1989 года, который предоставлял точно такой же статус русскому языку, как и оспариваемый в КС акт. Если бы законодатель, принимая Основной закон страны, вкладывал в его текст тот смысл, который сейчас пытается вложить Конституционный суд, разве он оставил бы закон 1989 года в силе без изменений?
Старый закон о функционировании языков не просто оставили в том же виде, необходимость его сохранения напрямую прописали в Конституции. Более того, законодатель обезопасил закон 1989 года, указав, что изменения в его текст в течение семи лет с момента принятия можно будет вносить только 2/3 голосов депутатов.
Поэтому решение КС от 21 января 2020 года лишь успешно завершило победоносное наступление нескольких составов Сада, отстаивающих определенную точку зрения в тридцатилетнем споре о форме молдавской национальной идентичности и способах языкового взаимодействия государства с его гражданами.
Нынешний состав Конституционного суда всего лишь обеспечил преемственность в деле однобокой интерпретации Основного закона по вопросам языковой политики в Молдове, сославшись на два не менее спорных постановления своих предшественников.
Очевидно, что уже несколько сменяющих друг друга составов Конституционного суда, допуская подобные манипуляции, стремятся отразить в своем решении волю определенной части населения Молдовы как в вопросе названия государственного языка, так и в вопросах использования языков на территории Молдовы и основ самой государственности. Пока этими вопросами качественно и эффективно не занимаются политики, их в свои "умелые" руки берет КС.
Подобные попытки навязать другой, значительной части населения свой взгляд на государство вряд ли могут увенчаться успехом. Гражданам Республики Молдова, скорее всего, еще не раз придется возвращаться к фундаментальным для государства вопросам. И решить их удастся лишь тогда, когда противоборствующие стороны научатся слышать друг друга и осознают необходимость достижения компромисса.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Общее у президентов этих двух стран одно: курс на евроинтеграцию. В связи с этим резкое ущемление прав русскоязычных граждан соответствующие политические лидеры рассматривают, судя по всему, как важную и необходимую веху на пути в Европу. Причем складывается все большее впечатление, что в Европе с пониманием относятся к таким подходам, считая их вполне соответствующими тем самым европейским ценностям, которым, грубо попирая при этом европейские же конвенции, декларативно присягают в Киеве и Кишиневе. Если бы речь шла о языках стран Евросоюза, окрик бы последовал немедленно, а вот по отношению к русским "дозволено все", как мы уже видели на прибалтийских примерах. Тревожный показатель, ибо русофобия становится системным элементом европейской политики, активно поощряемой Евросоюзом по соседству с Россией.
В Молдавии предыдущая попытка "расстаться" с русским языком была предпринята в 2018 году при режиме Плахотнюка. Теперь последовала новая, при президенте Майе Санду, идейные сторонники которой из числа молдавских парламентариев и подали соответствующую жалобу в Конституционный суд.
Конечно же, это решение – не правовое, а исключительно политическое, принятое под давлением сил, называющих себя "проевропейскими". Правда, "европейскую интеграцию" своей страны эти политики понимают весьма специфическим образом – через отказ от древней молдавской идентичности и собственной государственности ради вхождения в состав Румынии. Случайно ли, что и председатель Конституционного суда госпожа Маноле, и депутаты, подавшие в суд иск против русского языка, по данным СМИ, являются гражданами Румынии? Соответственно, борьба с русским языком для подобных политиков – это не столько про язык как инструмент межнациональной коммуникации, сколько про геополитический вектор: для разрыва многовековых связей молдаван и Молдавии с Россией и русскими они готовы попирать права не только молдаван, проводя политику румынизации, но и сотен тысяч граждан Молдавии других национальностей, для которых русский язык является либо родным, либо основным в использовании (а это и русские, и гагаузы, и болгары, и украинцы).Кстати, представитель правительства в КС, и. о. министра юстиции Фадей Нагачевский пытался объяснить судьям, что все этнические меньшинства в стране используют русский язык в качестве языка общения, к тому же подавляющее большинство граждан Молдовы владеет русским языком, поэтому именно этот язык является де-факто языком межнационального общения. Однако это не возымело действия на тех, кто, по идее, призван следить за соблюдением конституционных прав граждан Молдавии. Аргументация госпожи Маноле в пользу отмены этого закона вызывает в этом контексте искреннее недоумение. Закон, оказывается, давал привилегированное положение русскому языку, а ликвидации дискриминации граждан, мол, может способствовать использование единственного языка на всей территории страны. Воистину, свобода – это рабство, а война – это мир! Суд буквально заявил: "Придавая русскому языку статус, аналогичный статусу румынского языка, оспариваемый закон снижает интегрирующую силу официального языка".
И этот тезис сразу адресует нас к двум важным вопросам. Во‑первых, в ходе своей избирательной кампании Майя Санду неоднократно говорила, что хочет построить Молдову, "в которой граждане всех этнических групп будут чувствовать себя в безопасности, в которой их права, включая право на использования своего языка, будут надежно защищены". Если сейчас госпожа президент поддержит решение Конституционного суда, то это, вне всякого сомнения, покажет ее личное и политическое отношение к тем обещаниям и обязательствам, которые она декларировала ранее. В этом плане будет очень сложно достигнуть другой заявленной ею же цели: наладить хорошие отношения с Россией и решить множество накопившихся между нашими странами проблем.
И второе, не менее важное. Решение Конституционного суда еще дальше отодвигает Молдавию от урегулирования приднестровского конфликта. Сложно себе представить, чтобы жители левого берега Днестра, перенесшие 30 лет назад трагедию, причиной которой стал тот же самый языковой вопрос и то же самое желание кишиневских властей осуществить насильственную румынизацию, вдруг пожелали бы реинтегрироваться с такой Республикой Молдова.
Ну а ожидаемое говорящее "безмолвие" европейских инстанций станет важным сигналом и для Донбасса, в полной мере подтверждая опасения его жителей по поводу неизбежной дискриминации по национальному и языковому признаку в составе Украины при абсолютном попустительстве европейцев. Которые, как известно, весьма "гуманитарно озабочены" во всех иных случаях нарушений прав меньшинств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>
КИШИНЕВ, 25 янв – Sputnik. История праздника тесно связана с Московским университетом — 25 января (по новому стилю) 1755 года императрица Елизавета, поддержав инициативу графа Ивана Шувалова и Михаила Ломоносова, подписала указ об основании этого учебного заведения. Распоряжение царицы стало подарком в день именин матери графа Шувалова — Татьяны.
В 1791 году во имя святой мученицы Татианы был также освящен храм Московского университета. С тех пор святая Татьяна считается покровительницей студентов и педагогов.
Таким образом, 25 января свои именины отмечают все женщины, носящие имя Татьяна ( в переводе с греческого - "устроительница").
Согласно данным Агентства публичных услуг, Татьяна – одно из самых популярных женских имен в республике. В паспортах такое имя (Tatiana) указано у порядка 96 тысяч 900 гражданок республики. В одном случае работник паспортного стола по всей видимости допустил ошибку, так что сейчас в стране есть женщина с именем Tateana.
При этом более четырех десятков женщин предпочли, чтобы в их паспортах была указана краткая форма имени Татьяна – Таня (Tanea и Tania). Но самой необычной производной этого имени, указанной в документе, удостоверяющем личность, является Туся (Tusea).
Во все времена в Татьянин день девушки с помощью гаданий хотели узнать, что ждет их в будущем, как сложится их семейная жизнь. Таких обычаев очень много, и все они по-своему интересны.
Гадание на напитке. Считается, что это одно из самых точных гаданий. Для него нужны шесть рюмок или стаканов. Каждую емкость следует наполнить напитком – молоко, чай, вода, квас, сок, кофе. Затем посуду следует перемешать, а девушка, не глядя, должна выбрать одну и отпить. По тому, какой напиток достался, можно судить о том, каким окажется будущий супруг.
Вода – муж будет очень болтливым.
Молоко – суженый будет здоровым и симпатичным мужчиной, от которого родятся красивые и здоровые дети.
Чай – сколько чаинок окажется в емкости, настолько будет богатым будущий муж.
Кофе – суженый будет смуглым и черноволосым, не исключено, что иностранцем.
Сок – жених будет творческой личностью.
Квас – это самый неудачный выбор, сулящий пьющего мужа.
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>